Зубы и миссия
Евгений Лопатин — директор нескольких зубных клиник. Пациентам, ожидающих приема, или их сопровождающим предлагается скоротать время за чтением журналов «Фома», «Нескучный сад», газеты «Крестовский мост». Если в стопке окажется какое-нибудь гламурно—глянцевое издание, то обязательно открытое на «нужной» статье, например, на интервью с Эвелиной Бледанс, где та рассказывает о том, почему ей и в голову не пришло сделать аборт, когда врачи сообщили о возможности рождения ребенка с синдромом Дауна.
Всем пациентам в клиниках раздаются фильмы духовного содержания, пакеты, содержимое которых составляют бумажные иконы, молитвы, брошюры об основах христианства…
Что это — пиар ход или искреннее желание рассказать людям о своей вере? Об этом, а также о своей встрече с протоиереем Василием Ермаковым и о многом другом Евгений Лопатин рассказал Правмиру.
— Во многом определяющей для себя я считаю встречу с протоиереем Василием Ермаковым, известным петербургским священником.
Интересно, как вроде не связанные друг с другом события жизни, если смотреть на них внимательно, складываются в единую цепочку, указывающую дорогу в нужном направлении.
В Петербург (тогда Ленинград) я из Курска впервые приехал после школы и поступил в Военно-медицинскую академию им. С.М. Кирова на четвертый факультет, чтобы стать начальником медицинской службы атомной подводной лодки или надводного корабля. Но так сложилось, что не доучился… Затем — дослуживал на кораблях северного флота, и после демобилизации меня взяли без экзаменов в Первый Московский медицинский институт им. И.М. Сеченова.
Детство мое прошло в нецерковной интеллигентной семье: папа — инженер, мама — завуч школы, преподаватель математики. Но, как я узнал позднее, мама у меня всегда была верующая. Мы сейчас с ней много говорим на духовные темы, и я с удивлением для себя обнаруживаю, что мама еще в молодости размышляла о Боге, о Церкви…
Во времена моего детства я об этом и подумать не мог. Как-то, мне было лет восемь, я остался дома один. И вдруг увидел в осенних сумерках какой-то серый круг с рваными очертаниями на кухне около шкафа. Я не испугался, заинтересовался. Стал смотреть и не знал, что делать. Потом стал пытаться креститься.
Причем тогда не знал, что это называется «креститься», меня ни разу в храм не водили. Хотя — крестили, в пятилетнем возрасте. Сделала это бабушка Евдокия, на Украине, в Константиновке Донецкой области. Мама пережила там оккупацию, а потом отвозила меня к своим знакомым на лето. Крещением, от которого у меня остались смутные воспоминания, мое знакомство с Церковью тогда и ограничилось.
Итак, я начал пытаться осенить себя крестным знамением. Наобум. Стал пробовать разные манипуляции, сначала слева направо, потом справа налево… Это было очень интересно и ответственно. Я понимал, что делаю что-то важное.
Потом, когда почувствовал, что нашел нужную последовательность движений, я успокоился. Причем я не был каким-то забитым испуганным мальчиком: самый обыкновенный ребенок, который, правда, любил поразмышлять. Когда вечером пришла мама, я ей показал мои наработки. И неожиданно получил пощечину. Без объяснений.
— Повзрослев, попросили у мамы объяснений?
— Да. Она — из семьи с дворянскими корнями, по отцовской линии были чекисты, и мама боялась за моё будущее. Все-таки я 1966-го года, а у многих тогда живо было в памяти время массовых репрессий… Мама хотела сберечь меня. И — сберегла, благодаря ей я смог прийти к Богу уже в сознательном возрасте.
У каждого свой путь, но мне кажется, к Богу лучше приходить, когда тебе ничего от Него не надо, когда у тебя все в порядке и со здоровьем, и с материальной стороной жизни. Тогда ты по-особому ценишь эту встречу, не хочешь отойти от Него, потому что встреча была честной.
Себя нельзя обмануть: мы или тянемся к человеку, или избегаем его, если он нам не нравится, или мы его обманули, или заняли, но отдать нечем или не хотим. Так и с Богом, отношения должны быть честными. Я просто благодарю Его за все, и хорошее, и плохое, мне ничего от Него не было нужно ни 15 лет назад, ни сейчас.
У меня здоровая счастливая семья, хорошие дети, любящая жена, достаток, ко мне хорошо относится правящий архиерей, митрополит Ювеналий — дал мне медаль в 2012 году, две грамоты. Я нужен обществу, потому что оно хорошо ко мне относится. А те проблемы, которые возникают в моей жизни, даются для моей же пользы, чтобы я не возгордился, был спокоен и смирен. Чтобы помнить: твоя душа не сможет без Бога…
— А как вы, медик, начинающий свою карьеру, живущий вне церковной жизни оказались у отца Василия Ермакова?
— Ну, не совсем начинающий. Я был тогда совладельцем двух клиник в городе Видное. Это был 2000-2001 год. В одной из клиник старшей медсестрой работала матушка Людмила Алексеевна Емельянова, духовное чадо отца Василия.
Однажды у меня сломалась машина, а Люда как раз дала книжку «Опыт построения исповеди» отца Иоанна (Крестьянкина). Как-то в общественном транспорте, чтобы просто занять себя, я достал ее и начал читать. И — меня тронуло написанное. Хотя я тогда и не был церковным человеком, но тем более я никогда не был сектантом, атеистом, богоборцем… Внутренне я понимал, что нуждаюсь в том, чтобы найти верную дорогу.
— И в юности не было никаких метаний?
— Нет, мне было не до этого. С 17 лет, как ушел из дома, я выживал, подчас физически.
Так что моя душа была сосудом, в который еще ничего не положили. И вот Людмила дала еще видеокассету с фильмом про отца Василия — «Батюшка». Меня поразило, насколько это светлый человек… А потом она предложила съездить к нему.
И вот мы у отца Василия. «Отец, я привела Евгения Борисовича», — представила меня Люда. Он повернулся, посмотрел внимательно в глаза, затем взял меня пальцем за пиджак и повел за собой. Можно сказать, что с этого момента началось мое воцерковление. Хотя ничего специального для этого отец Василий не делал, исповедей не проводил, проповедей не читал. Мы просто общались. Я запоминал как, что и кому он говорит. 6 лет назад он отошел к Господу, я вспоминаю его советы и живу…
Я был принят в дом, и когда приезжал в Петербург, всегда останавливался у отца Василия. Его матушка Людмила Александровна стала называть меня сыном. Когда я приехал с мамой, она так ей и сказала: «Можно я буду называть его сыном?» Мама согласилась. Я не ожидал такого.
Мы пили чай, беседовали. Утром отец Василий уезжал, а потом просил водителя: «Отвези, пожалуйста, Женю ко святой Ксении, к святому Иоанну Кронштадтскому, потом на трапезу ко мне привезешь».
Однажды он спросил: «Ты хочешь быть священником?» Я растерялся. На что батюшка махнул рукой: «Ну, и ладно». А другому молодому человеку, с которым мы дружили, Сергею Сергеевичу Рысеву он велел поступать в Свято-Тихоновский университет. Сейчас он священник, отец Сергий.
Отец Василий остался в памяти как светлая личность, которая горит, живет на надрыве, на изломе. Отец Василий хотел успеть как можно больше за время земной жизни, как можно больше людей привести к Богу. Чад у него было много, по всему миру — сколько, никто точно не знает.
Кто решится перейти МКАД в череде машин?
— Когда вы стали жить церковной жизнью, знакомиться с верой, читать Евангелие, у вас не возникло диссонанса: игольное ушко, бизнес и так далее?
— Нет, диссонанса никогда не было. Вы знаете, случайностей не бывает, поэтому я познакомился с отцом Василием, а не каким-нибудь другим достойным священником.
Когда я понял, что такое православная вера, мне захотелось поделиться этим знанием с окружающими людьми. Хотя бы подтолкнуть их к дальнейшему поиску. Оказалось, что зубная клиника — идеально подходящее для этого место: в специфичной обстановке можно дать им полезную информацию. Это не то, что раздавать ее в каком-нибудь шумном месте. А так как я это делаю бескорыстно и с любовью к ним, можно быть уверенным, что третий в этом общении — Господь наш Иисус Христос.
Я стал издавать специальную продукцию: молитвы, иконы, брошюры (сначала покупал их в Издательском отделе Русской Православной Церкви). Теперь заказываю в типографии. Все это складывается в пакеты и раздается пациентам. Причем раздаю всем, не спрашиваю, какой веры человек.
Более 50 тысяч человек получили эти пакеты, и я считаю это очень важным. Вот из этого состоит моя жизнь. А еще в ней присутствуют церковные таинства, присутствует работа, семья. Большое спасибо моей второй половине Елене, она дает мудрые советы, чаще ругает, иногда хвалит. Она моя спина, тыл, она дает возможность выкладываться на передовой, зная, что дома все в порядке.
Кстати, я ее не выбирал… Я снял комнату в коммунальной квартире, в другой комнате жила она. Она сирота, так, что у меня полная чистота эксперимента, как говорят в науке, всего добились сами с Божией помощью.
Я живу своей жизнью. И хочу оставить добрый след в ней.
— Вот человек получил этот пакет. А вдруг он его выкинет? А там — иконы, пусть и бумажные…
— Не было такого случая, по крайней мере, около клиник ничего подобного не видел. Только один раз нашли брошюру, лежащую на улице, и то оказалось, что она выпала из детской коляски.
А в целом — никто не выбрасывает, сейчас идиотов нет, которые идут между этажами на пожарную лестницу и ступают за перила. Или пересекают МКАД днем по проезжей части. Сейчас все люди умные, никто не делает того, что может ему повредить. Повредить телу, не говоря уже о душе.
Я живу на своей земле, я православный, родители мои православные, страна православная, клиники в Мытищах, дача на границе Дмитровского и Сергиево-Посадского района, где все исходил Преподобный Сергий. Почему я должен пропагандировать ислам или буддизм?
— А со стороны не может это все восприниматься как пиар на православии?
— Подобное долго не работает. Заниматься миссионерством неискренне можно квартал, потом ты сойдешь с ума, потому что не сможешь из себя выдавливать. У тебя начнутся проблемы с головой, в общении с людьми. Ты не найдешь равновесия в жизни. Я этим занимаюсь 15 лет без перерыва на обед…
Моё дело — сделать качественную продукцию без искажения ликов, цветов, текстов. И, главное — не отходить от Бога. Я пою на клиросе уже 10 лет в своей церкви Святой Троицы в деревне Ольявидово, в которой находится мой загородный дом. Не отходить от Бога — просто как фон, фундамент. И третье — бескорыстно раздавать, не жалеть.
— Среди того, что кладется в пакет — назидательные картинки в стилистике конца XIX, начала XX — жизнь от начала до конца хорошего человека и пьяницы. Для чего этого? Что, на современного человека может подействовать?
— Меня не интересует, может или не может. Каждая составляющая содержимого пакета — выстрадана. Вот вы коснулись картинки про плохого и хорошего человека. Как-то мой давнишний друг отец Димитрий Сорокин позвал в храм Тихвинской иконы Божьей Матери в Дмитровском районе, попросил помочь убраться.
Я стал помогать, убирал в алтаре, и нашел под стеклом два плаката. Вот как раз на эту тему — художник А.Ф. Фесенко, 1911 год, Одесса. Спрашиваю отца: «Тебе нужно?» — «Нет. Хочешь — забери себе».
Какое-то время я не мог понять, что делать с подлинниками, отсканировать их не получалось… Помог другой друг, митрофорный протоиерей Кирилл Федоров. Он заново скомпоновал фрагменты, отфотошопил, написал новый адаптированный текст и после этого плакаты отправились в типографию. А затем и к людям.
Но это еще не всё. Как-то мне нужно было купить подарок настоятелю моего храма архимандриту Борису (Петрухину), и я отправился в Софрино, захватив свой пакет. Прихожу в магазин, там сидят операционистки, подхожу к первой и говорю: «Я издаю, всё это нашел, могу вам отдать», — «Чего хотите?». Ответил, что даром взял и даром отдам. Через какое-то время захожу к ним на сайт: картинки продаются. Пошли широко в мир.
За мою деятельность меня нельзя ни приструнить, ни осудить. Потому что, повторяю, я делаю это бескорыстно и бесплатно.
Хотя интересно, что осуждают и за это, и за то, что деньги беру с пациентов. За работу. Но у нас же коммерческая структура, работают профессионалы. Они должны получать за свою деятельность достойную зарплату.
— Если для человека, который не знает православие, оно станет ассоциироваться с чем-то внешним, восприниматься на уровне картинок, что вы раздаете?
— Это всё лучше, чем порнографические картинки он будет скачивать или купит Playboy. Но я не думаю, что человек свое знакомство с верой остановит на том, что получил в клинике. Надо с чего-то начать. Как я начал с брошюрки, которая у меня «случайно» оказалась в нужный момент в нужном месте.
Про иконы в подъезде
— На сайте написано, что ваши клиники православные. Что это значит?
— Православная — потому что я, владелец, православный, я отвечаю за все, что происходит на территории всех моих клиник.
У нас вот периодически молебны и панихиды проходят, причем сами сотрудники просят, чтобы я позвал священника их отслужить.
Проводятся богослужения гармонично, пациенты становятся, берут свечи, молятся, благодарят за возможность помянуть своих родственников. Кстати записки с именами забирают священники и продолжают поминать в своих храмах. Ведь это какая помощь нам, мирянам! Это атмосфера клиники, в которой естественно воспринимаются и висящие на стене иконы с частицами мощей. Все это часть моей жизни.
— При подборе персонала внимание на религиозную принадлежность обращаете?
— Нет, конечно. Априори человек должен быть хорошим специалистом, если мы говорим про врача. Если он хороший специалист, он остается. Если плохой, он просто не будет у нас работать.
Если честно, я даже не знаю, кто у нас из работающих придерживается какого вероисповедания. Я никого не заставляю креститься, венчаться. Могу спросить: «Крестик тебе купить?» Согласился человек, я принес ему крестик. Повторяю, я стараюсь просто жить, как считаю нужным.
— Почему вы решили вести канал в Youtube?
— В интернете столько всякой негативной информации, столько всевозможных «гуру», скрытых сект, уводящих людей от Бога в противоположную стороны, что я просто не могу остаться в стороне, и своими малыми силами этому должен противостоять. Я же не один, у меня отец Василий, мой духовник, и несколько десятков священников, моих друзей юности, которые любят меня, а я их, и мы не формально молимся друг о друге, мы переживаем друг о друге, как дела у Евгения? У отца Сергия? У епископа Видновского Тихона?…
И вот я решил делиться с людьми своим опытом, отвечая на простые вопросы. Например, зачем венчаться? Для чего нужно ходить в церковь? Ведь часто человеку важнее услышать мнение светского человека, такого же, как он. Общение со священниками ему еще не привычно.
А то, что могут сказать, что я делаю не то, не по рангу… Мне все равно. Если я начну бояться, надевать на себя шапки, мешки, покрывала, одеяла, чтобы кому-то угодить — лучше уж тогда дома сидеть и вообще не приезжать на работу. Мне надо поделиться тем, что я считаю важным, и я буду делать это самыми разными способами.
Вообще, не следует бояться говорить о своей вере. Вот, например, я в своем подъезде повесил иконы, электрическую лампаду. И что? Никто не ругался, не требовал снять. Наоборот, около тех, что принес я, появились новые иконы. Жильцы дома и гости часто останавливаются и молятся.
Главное — сделать доброе дело бескорыстно и с любовью к ближнему, тогда не волнуйся, все будет полезно и для того, кто делал, и для того, для кого это делалось.
Все просто: нельзя бояться жить на своей земле со своей Православной верой.
